Легенды Ануэ. Охота на дракона - Максим Ветров

– Да что же… это такое… не могу разобраться… с собственной фантазией, – тяжело дыша, пожаловался мечник.

Упав на колени, мужчина принялся спешно перестраивать источники энергий. После краткой проверки, Рэн пришел к неутешительному выводу, что бой против такого Кида выносит его запасы эо непозволительно быстро. Открытый бой наяву неминуемо бы обернулся для Однорукого поражением.

– Да что с тобой не так? – капризно спросил мечник то ли самого себя, то ли фантом друга. – Удручает больше всего то, что в реальной жизни я ни разу не видел тебя таким. Я ни разу, пожалуй, не видел полной мощи Кида Айжена. В день вторжения Корвеносцев у Рэд Рока ты был уже не тем воином, который когда-то объединил миры. Взрослый семейный человек, без своей гитары. Уже несколько лет не пользовался своими силами. Ты был едва ли тенью себя прошлого. А прошлого Кида я не знал. Откуда мне было знать, каким ты был в четырнадцать-шестнадцать лет, ты малолетний полу божественный всеуничтожитель? Но почему я сражаюсь именно с тем Кидом Айженом? Сильнейшим из энтэссеров, создателем резонаторов, опаснейшим врагом сэнтэла Ай-Зур, авантюристом, перешедшим в гневе темную грань собственных возможностей?

Новая порция мыслей и идей еще больше укрепила бункер Рэна, застраивая его со всех сторон стенами зеленоватых догадок и домыслов. Однорукий поднялся, оглядывая сгущающуюся в его защитном комплексе тьму.

– Неправильные вопросы, а? – громко произнес он с усмешкой. – Да кто ты вообще такой? Сойдет такой вопрос? Ты ведь не мое воспоминание. Я не помню такого Кида! Этот масафатский Даэррис играет с сознанием входящего, позволяя ему погрузиться в визуальную проекцию своего разума. Или что-то вроде такого. Это ведь ты их возводил. Ты разработал эту сложнейшую схему констрактов, позволяющую людям, оказавшимся в темноте этой схемы, заглянуть в самих себя. Ведь была какая-то конкретная цель? Но добавил сюда кое-что от себя. Ты поселил сюда свой образ, который служит учителем? Он ведь твое творение, а не людей входящих сюда?

Тишина шипящих голосов и теней окружила Рэна, ожидавшего чего угодно: от ответа до удара. Но его измученное сознание продолжало шипеть неразборчивыми голосами прошлого. Где-то в нём прятался его страх. Голос Кида прорезался неожиданно, эхом растворяясь во мраке.

– Считаешь меня иллюзией гробницы? Интересная мысль. Призванная, разве что, оправдать собственную неспособность заглянуть глубже во тьму.

– Куда уж глубже? Что еще я там увижу? Твою сестру? Или, упаси Ануэ, разгневанную Эйн?! – Рэн постарался отшутиться, но дрогнувший голос подрезал иронию, превратив шутку в претензию на спокойствие.

– Ты боишься не меня, в конце концов, – прошипел Кид. – Лишь тень твоего былого страха мучает тебя сейчас. Я же хочу показать тебе корень твоих опасений. То, что ты боишься принять.

– Принять? Боюсь? – Рэн беспокойно оглядывался, пытаясь определить источник голоса. – Что тут еще за многослойные страхи? Чего я еще могу бояться?

– Ты не готов принять эту часть себя. Ты отталкиваешь ее со всеми ответами и решениями. Увлекаешься самообманом, пытаясь скрыть свое лицо за масками бесстрашия. ТЫ сам разделяешь свою сущность, и потому не способен победить меня – твой первейший страх, связанный с чувствами намного более важными. С чувствами самосохранения.

– Часть себя? – Рэн хмурился все больше, пытаясь увидеть в мутных речах друга хоть какой-то конкретный смысл. Наконец, беглая мысль натолкнула его на возможное решение. – Эту часть себя? Погоди! Ты из-за этого так злишься?

Хохотнув, Рэн оглядел свой протез. Сосредоточившись, Однорукий легко представил, как мог бы выглядеть без этого мрачного подарка Кида.

– Так ведь ты сам поставил его вместо моей руки! После того, как сам же и оторвал эту руку эффектным констрактом. Я навсегда запомнил ту неудачную попытку ограбления.

Вернувшись мыслями к тем мутноватым временам, до встречи с Кидом, Рэн легко обернул протез кожей, отрастил недостающий рукав плаща и восстановил себе правую руку. Пусть только в сознании, но теперь он снова был самим собой без лишних частей. Усмехнувшись, Рэн с интересом оглядел правую руку.

– Ну, теперь тебя удовлетворяет моя комплектация? – с вызовом произнес он во тьму.

Когтистая перчатка выскользнула из-за его спины, впившись в плечо, и резко развернула Рэна. Из тьмы перед ним соткался образ Кида. Коротким движением гитарист нанес удар по правой руке, с легкостью сломав кости на сгибе, и заломил руку так, что Однорукий с криком опустился на одно колено в полной растерянности. Серая маска нависла над ним, и за спиной гитариста расцвели ветвистые красные молнии.

– Неправильное решение, – прошелестел голос друга.

В следующую секунду удар Кида обрушился на грудь застывшего Рэна, а когти, впившиеся в плоть, с легкостью оторвали руку от отбрасываемого во тьму тела.

                                               * * *

Спокойные шаги Джейта эхом расходились по огромному пустому пространству. Едва туман вокруг него начал рассеиваться, как спереди стало проглядываться растущее красное свечение. Вскоре Джейт осознал себя на ветке огромного красного дерева пульсирующих энергий.

Он оказался в пустоте, раздирающей землю и небеса. В этом бесшумном пространстве пульсировал исполинский алый цветок, который напоминал собой застывший во времени взрыв. В центре переплетения разросшихся алых ветвей сияла гигантская желтая сфера.

Джейт ступал по поверхности, очень похожей на его плащ. Но самого плаща на нем не было. Парень ощущал необычайную легкость во всем теле, спокойствие… и пустоту. Красный шел медленно, оглядывая открывающиеся перед ним просторы и почти наслаждаясь тишиной и безмятежностью окружения.

Где-то тут должен был ждать его самый страшный враг – альтер-эго. По крайней мере, Джейт так себе объяснил слова Рэна. Интересно, какого это будет – сражаться с самим собой? И что такого страшного может сделать Джейту Джейт? В памяти всплыли слова Каори о садике в пограничных мирах.

– Да, битва двух садовников должна будет смотреться… эпично, – со вздохом заметил парень. – Уж не потому ли тут растет это исполинское красное дерево?

Секунду спустя представив себе это действо, Джейт едва не рассмеялся, но его фантазию быстро остудил строгий голос из-за спины.

– Ты слепо продолжаешь следовать пути саморазрушения. Впрочем, это свойственно всем обладателям сил, которых они не заслужили…

Джейт обернулся. На ветви повыше стоял другой человек. С его плеч свисал красный струящийся плащ с поднятым воротником. Над бледным лицом поднималась встрепанная красная шевелюра, а повернувшиеся к Джейту глаза сияли фиолетовым цветом сконцентрированных энергий. Образ стоял неподвижно, но как бы не скрывали его энергетические ткани плаща, юноша все равно узнал в странном человеке себя. Повзрослевшего и набравшегося сил.

– Неужели так высока твоя жажда сил и власти? – продолжили образ из будущего.

– Да не особо высока, – Джейт пожал плечами, на секунду вытащив руку из кармана, чтобы почесать нос. – Я бы так сказал: стремление к развитию и обучению вполне логично. Любой человек стремится развить свои возможности и навыки, откуда бы и как он их не получил. У меня появилась такая возможность. Пусть и не самым ожидаемым образом.

– Многие люди слепо идут за инстинктом самосовершенствования и погибают, даже не осознавая своих ошибок. Каждый энтэссер, обнадеженный подаренными природой возможностями, обрекает себя на бездумное погружение в мир энергий и сил, нетерпящих человека.

– Как ты и сказал, это свойственно всем людям, – парировал Джейт. – Даже Каори, хотя она не энтэссер, все равно идет по этому пути. Она так же стремится стать сильнее, опытнее и умнее. Любому человеку свойственно любыми средствами стремится к развитию, ведь для этого нам дана жизнь.

– Которая